Также читайте и слушайте эссе Марии Гуровой «Лучше, чем текст»
— На одном прямом эфире как-то возник вопрос, что молодому писателю не о чем писать, потому что у него мало жизненного опыта. Что думаешь на этот счет, как молодой писатель?
Молодой — относительное понятие для писателя. В эти наши неспокойные времена и девятнадцатилетним людям находится, что сказать, а пятидесятилетнему автору может уже нечего открыть читателю, потому что весь его опыт в переложении на текст оказывается вторичен. Готовность говорить о новом, новое и по-новому не зависит от возраста.
Молодой — относительное понятие для писателя. В эти наши неспокойные времена и девятнадцатилетним людям находится, что сказать, а пятидесятилетнему автору может уже нечего открыть читателю, потому что весь его опыт в переложении на текст оказывается вторичен. Готовность говорить о новом, новое и по-новому не зависит от возраста.
— Писательское мастерство набивается только практическим опытом письма, или есть какие-то другие способы его прокачать?
Писательство такая же профессия, как и остальные, и ей нужно учиться комплексно: изучать теорию, практиковаться, получать обратную связь от экспертов. Но, как любая прикладная деятельность, она требует постоянной практики, потому что «знать, как надо» не равно «делать, как надо». И самое страшное, что я часто слышу от авторов: «Я не читатель, я писатель». Это ужасно. Нет ничего хуже, чем не знать о достижениях в своей области. Даже если не хочется, я заставляю себя читать лауреатов престижных международных премий, потому что так я учусь той самой современной литературе. Вовсе не обязательно ей подражать, но знать о том, чем она представлена, определенно стоит.
— Твоя книга недавно из самиздат-истории стала бумажным изданием. Расскажи, успела ли ты уже столкнуться с какой-то жесткой критикой? И была ли она до этого?
Меня еще до выхода книги предупредили редакторы, что критика и хейт обязательно будут, потому что они сопровождают любое произведение. Но я пока не столкнулась с чем-то значительным.
Писательство такая же профессия, как и остальные, и ей нужно учиться комплексно: изучать теорию, практиковаться, получать обратную связь от экспертов. Но, как любая прикладная деятельность, она требует постоянной практики, потому что «знать, как надо» не равно «делать, как надо». И самое страшное, что я часто слышу от авторов: «Я не читатель, я писатель». Это ужасно. Нет ничего хуже, чем не знать о достижениях в своей области. Даже если не хочется, я заставляю себя читать лауреатов престижных международных премий, потому что так я учусь той самой современной литературе. Вовсе не обязательно ей подражать, но знать о том, чем она представлена, определенно стоит.
— Твоя книга недавно из самиздат-истории стала бумажным изданием. Расскажи, успела ли ты уже столкнуться с какой-то жесткой критикой? И была ли она до этого?
Меня еще до выхода книги предупредили редакторы, что критика и хейт обязательно будут, потому что они сопровождают любое произведение. Но я пока не столкнулась с чем-то значительным.
Несколько хейтеров за все время ко мне все же забегали, но много лет в поэзии научили меня разделять хейт книги и хейт автора. В основном, гневные отзывы прилетают за то, что ты а) русская, б) женщина. У некоторых парней есть убеждение, что люди из этих двух категорий не должны писать эпическое фэнтези. Что ж. Пока что книгу сопровождают хорошие оценки, а редкие средние баллы ставят за эклектику. Но это «не баг, а фича», поэтому меня они не расстраивают. Напротив, так я, наконец, нахожу и понимаю свою целевую аудиторию.
— В романе ты смешиваешь различные эпохи — это занятие не из простых. А бывали ситуации, когда ты понимала: «Стоп, я не знаю, что делать с этим сюжетом/сеттингом дальше»?
Не бывало, потому что эта самая эклектика абсолютно аутентична, несмотря на авторский мир. Все образы основаны на историко-литературной базе. Мне кажется, я могу в конце своих книг, как в диссертации, давать список используемой литературы. Первая половина XX века была богата на всевозможные конспирологические теории, квазинауки, тайные ложи, ищущие Святой Грааль, Экскалибур и способ пробуждения фараонов. Эпоха мировых войн принесла абсолютно новый образ милитаризма и, соответственно, рыцарские ордена и иные военизированные формирования обрели новые цели. Во Вторую мировую вообще наблюдается вспышка национальных идей и, соответственно, повышенный интерес к Античности и Средним векам. Я не придумала ничего нового, я только высветила то, что отлично заиграло в фэнтезийном мире, где магия все же существует.
— Творческий кризис или «неписун», как его называют, в рамках творческого процесса скорее правило, нежели исключение?
Потому что «это не работа». Есть хороший анекдот в тему:
— Все! С меня хватит! Сегодня же собираю вещи и уезжаю в дом на озере, чтобы дописать роман!
— Какой дом? Какой роман? Петрович, ты сантехник...
— Нет, это невыносимо!...
— В романе ты смешиваешь различные эпохи — это занятие не из простых. А бывали ситуации, когда ты понимала: «Стоп, я не знаю, что делать с этим сюжетом/сеттингом дальше»?
Не бывало, потому что эта самая эклектика абсолютно аутентична, несмотря на авторский мир. Все образы основаны на историко-литературной базе. Мне кажется, я могу в конце своих книг, как в диссертации, давать список используемой литературы. Первая половина XX века была богата на всевозможные конспирологические теории, квазинауки, тайные ложи, ищущие Святой Грааль, Экскалибур и способ пробуждения фараонов. Эпоха мировых войн принесла абсолютно новый образ милитаризма и, соответственно, рыцарские ордена и иные военизированные формирования обрели новые цели. Во Вторую мировую вообще наблюдается вспышка национальных идей и, соответственно, повышенный интерес к Античности и Средним векам. Я не придумала ничего нового, я только высветила то, что отлично заиграло в фэнтезийном мире, где магия все же существует.
— Творческий кризис или «неписун», как его называют, в рамках творческого процесса скорее правило, нежели исключение?
Потому что «это не работа». Есть хороший анекдот в тему:
— Все! С меня хватит! Сегодня же собираю вещи и уезжаю в дом на озере, чтобы дописать роман!
— Какой дом? Какой роман? Петрович, ты сантехник...
— Нет, это невыносимо!...
А еще автор, публикуясь, вынужден заниматься комплексным продвижением своего писательского бренда. Такой темп жизни подходит не всем. Меня подгоняет дедлайн сдачи издателю заключительной части Цикла о Спящем короле — единственный недописанный текст. Но за несколько месяцев я написала полторы главы, потому что занималась промо первой части, работой и домашними делами. Если сравнивать с событием из личного опыта, то писательство — это так же сложно, как ремонт в частном доме. Но это же меня и вдохновляет: в конце концов, я пишу, сидя в этом доме с тем интерьером, который я хотела. Значит, и с литературной у меня тоже все будет хорошо.
— Проще ли писать новые книги, когда одна уже издана в бумаге?
Как я уже сказала, увы, не проще, потому что так ты все больше становишься «настоящим» писателем. То есть, все больше времени тратится на книги: написание, редактуру, оформление, продвижение — пусть все это теперь делается в команде с профессионалами, но оттого ответственность и выше. Однако это все еще не та работа, которая оплатит счета. А чтобы однажды оплачивала, надо сейчас писать, редактировать и публиковать их вдвое, втрое быстрее. Но теперь я вижу цель и результат, более того, он прописан в моем контракте. Так что нет, ничего из того, что сейчас со мной происходит, не проще, но я бы ни за что от этого не отказала.
— Проще ли писать новые книги, когда одна уже издана в бумаге?
Как я уже сказала, увы, не проще, потому что так ты все больше становишься «настоящим» писателем. То есть, все больше времени тратится на книги: написание, редактуру, оформление, продвижение — пусть все это теперь делается в команде с профессионалами, но оттого ответственность и выше. Однако это все еще не та работа, которая оплатит счета. А чтобы однажды оплачивала, надо сейчас писать, редактировать и публиковать их вдвое, втрое быстрее. Но теперь я вижу цель и результат, более того, он прописан в моем контракте. Так что нет, ничего из того, что сейчас со мной происходит, не проще, но я бы ни за что от этого не отказала.
