Евгения Кретова — о конкурсах и плюсах мира электронных книг
В издательстве «Эксмо» выходит сборник мистических рассказов Евгении Кретовой «Дом с панорамными окнами». Книга победила в номинации «Малая проза» первого сезона литературной премии «Электронная буква», получив много положительных отзывов от жюри и восторженные комментарии от читателей.
— Вы жили в разных городах России и мира. Прага, Тбилиси, Москва, Благовещенск. Какой город запал вам в сердце больше всего?
— О, я не только в этих городах жила, вы перечислили столицы. А были ещё в совсем юном возрасте Ахалкалаки в Грузии и уже во взрослой и самостоятельной жизни город Нерюнгри, Республика Саха (Якутия), я там пять лет прожила. В Праге я родилась, но почти не помню город, маленькая была. Хотя иногда мне кажется, что я помню запах этого города: река, мох на сырых камнях и дым. А вот Тбилиси и Грузию помню гораздо лучше. Вообще обожаю горы. Там воздух другой, солнце ярче. Наверно, поэтому третья часть Вершителей будет развиваться на Кавказе.
— Почему Благовещенск? Переезд из столицы в провинцию довольно нетипичен.
—Как я уже писала выше, Благовещенск появился в моей жизни чуть позже. Вначале была Якутия и город Нерюнгри. И это было очень болезненно. Из столицы на Крайний Север. Родители очень переживали (да и сейчас переживают): папа у меня военный, всю жизнь по городам и весям, в столицу стремились. А я после института и рождения старшей дочери — в Якутию. Но так сложились обстоятельства. Мы с мужем — молодые специалисты, ничего, кроме надежд, не подавали. А шёл как раз 2008-й, когда квартиры в Москве за 2 месяца со 100 долларов за квадратный метр (да, я ещё помню такие цены!) подскочили до 4000. А в Якутии у мужа родители, семейный бизнес и, конечно, финансовая возможность приобрести жильё. Мы и поехали. Но в Якутии мне удалось сделать карьеру, о которой многие мои сокурсники только мечтают. Посмотреть Россию такой, какой её не видно из столицы. Лишь спустя пять лет после этого мы переехали в Благовещенск. И это тоже родной для меня город — у меня мама из Благовещенска, здесь они познакомились с папой, он учился в танковом училище. Но не могу сказать, что какой-то город отложился в сердце сильнее: каждый из них стал частью меня.
Место действия большинства рассказов из «Дома с панорамными окнами» — Москва, оттуда же герои «Неслужебного романа» и «Танго sforzando». Якутию я описывала в Вершителях, одна из героинь во второй части — дочка эвенкийского шамана, а по названию города Нерюнгри вообще назван фантастический триллер «Навигатор из Нерюнгри». Амурская земля пока не отразилась в творчестве, наверно, потому, что в планах — роман о героях Албазина, а ещё мистический триллер о племени динлинов — так в древности называли загадочное племя «длинных людей», их захоронения повсеместно находят в Монголии и Северном Китае. Похоже, это знакомые нам скифы. Но я ещё собираю материал.
Место действия большинства рассказов из «Дома с панорамными окнами» — Москва, оттуда же герои «Неслужебного романа» и «Танго sforzando». Якутию я описывала в Вершителях, одна из героинь во второй части — дочка эвенкийского шамана, а по названию города Нерюнгри вообще назван фантастический триллер «Навигатор из Нерюнгри». Амурская земля пока не отразилась в творчестве, наверно, потому, что в планах — роман о героях Албазина, а ещё мистический триллер о племени динлинов — так в древности называли загадочное племя «длинных людей», их захоронения повсеместно находят в Монголии и Северном Китае. Похоже, это знакомые нам скифы. Но я ещё собираю материал.
Дом с панорамными окнами, Евгения Кретова
Сборник мистических рассказов о детях, обладающих паранормальными способностями. Их мир отличается от нашего, потому что они видят его иначе. Через боль усопших, через неприятие собственных возможностей и отчаянные попытки «быть как все». Но Судьба, одарившая их, строга.
Она шлет им испытания чужой болью, которую они воспринимают как свою.
Она проверяет их намерения каждый раз, когда они использую дар для баловства, и наказывает.
Она безмолвно следит за ними, когда они заглядывают через мутную гладь зеркал в мир запретный, в мир неживой и потому опасный.
Она шлет им испытания чужой болью, которую они воспринимают как свою.
Она проверяет их намерения каждый раз, когда они использую дар для баловства, и наказывает.
Она безмолвно следит за ними, когда они заглядывают через мутную гладь зеркал в мир запретный, в мир неживой и потому опасный.
— В интернете сейчас популярен флешмоб #10yearschallenge: люди по всему миру оценивают, чего достигли и что изменилось в их жизни за 10 лет. Как бы вы оценили Евгению Кретову-2009 и 2019?
—2009 год… Я живу в Якутии. Очень много работаю. Так много, что почти не бываю дома — работа что называется с ненормированным графиком, связана с командировками. Главное, что сохранилось в памяти за те годы — жуткая тоска по дому, дочери. И дикий мороз. Знаете, приходилось часто бывать в Якутске. Там очень высокая влажность, и мороз воспринимается иначе, гораздо тяжелее переносится. Из гостиницы выходишь, ресницы, ноздри слипаются и от ледяного воздуха обручем грудную клетку схватывает, ни вздохнуть. Примерно то же самое ощущение, когда в прорубь ныряешь (судя по описаниям мужа ☺). Так промерзать, как в те годы, я ещё никогда не промерзала. Сейчас, в 2019 году я сильно изменилась. Я занимаюсь любимым делом, вокруг меня — талантливые и увлечённые люди. И ещё я сейчас полна надежд. Может быть, по итогам этого года я пойму, что многие из них так и остались мечтами и надеждами, но сейчас чувствую себя Золушкой, только прибывшей на бал: впереди встреча с принцем, танец, и до 12 часов ещё очень далеко.
— Вы совсем недавно — в прошлом году, верно? — начали открыто продвигать свое творчество, участвовать в литературных конкурсах и сотрудничать с издательством. Что побудило вас к этому?
— В конкурсах я участвую с 2015 года, когда дебютная повесть «Тайна Великой Тартарии» (сейчас это «Вершители») вошла в лонг-лист конкурса «Новая детская книга». Тогда же пришло понимание, что я хочу этим заниматься и дальше, что я хочу писать… И не могу этого не делать. И я записалась на курсы «Мастера текста» при издательстве Астрель-Спб. Показала единственную тогда рукопись — «Тайну Великой Тартарии», меня раскритиковали, но приняли на продвинутый курс. И дальше было очень много работы. Прежде всего — над собой. Потому что научиться смотреть на свой текст, как на чужой, выслушивать критику, использовать слово как инструмент — это мастерство, и оно приходит через пот, кровь из глаз и слёзы (во всяком случае, в моем случае). И я все ещё учусь и надеюсь, что буду учиться ещё долго, потому что когда художник понимает, что ему нечему учиться, он умирает. Во всяком случае, как творец. Я бы хотела творческого долголетия. Что касается участия в конкурсах, то это — отличный способ работы. Это работа в режиме дедлайна, это привыкание к критике, это закалка нервов, это новые знакомства и новые возможности. И одна из них — возможность опубликовать свою рукопись. Но здесь главное — не факт публикации, а то, что с твоим текстом поработают профессионалы, и ты сможешь у них ещё чему-то научиться.
— Как получилось, что двадцать лет юриспруденции вылились не в детективную серию, а, в основном, в фантастику?
— Сложно ответить на этот вопрос. Наверно, именно потому что «двадцать лет юриспруденции». Я там все знаю. И мои знания совсем не совпадают с ожиданиями воспитанных на сериалах «Глухарь» или «След» читателей. У меня есть детективная серия. В ней уже два романа «Неслужебный роман» и «Танго sforzando», в задумке третий. Это лёгкие, романтичные истории, герои которых так или иначе связаны с правоохранительными органами. Читатели определили романы как «романтический детектив», и я с ними согласна. А вот фантастика — моя страсть с детства. Если я скажу, кто были мои любимые писатели, у вас не останется сомнений. Рэй Брэдбери и Кир Булычев!
— Часто люди переносят жизненный опыт в свои книги. Есть ли в ваших книгах автобиографические детали или герои?
— В каждой истории есть капелька автора. В сборнике «Дом с панорамными окнами» есть история «Дед Назар», это одна из историй о приключениях Леры Ушаковой. В ней она знакомится с призраком умершего родственника, который спрятал клад. И вот сцена в завязке этой истории, когда во время грозы приходит призрак умершего родственника — почти из реальности. Мы с мамой и старшей сестрой отдыхали в Евпатории много лет назад, снимали домик у моря. Летний, с верандой, увитой виноградом. В ночь перед отъездом разразилась гроза. А в окно нам заглядывал какой-то старичок. Мы все его видели: и мама, и сестра, и я. Странно только, что его фигура будто светилась. Мы утром у хозяйки спрашиваем, мол, тут кто-то ночью у вас ходил, дедуля какой-то. А она нам отвечает — никто не мог ходить, ворота заперты. Мы начинаем наперебой описывать старичка. Хозяйка пожала плечами, говорит: на моего отца похож, но он умер недавно, вчера как раз сорок дней было. Вот мы тогда обрадовались, что у нас отпуск закончился! Много автобиографичного в детском сборнике рассказов «Истории о Машке Димкиной и Димке Гречкине». И про часы командирские, которые намагничивали, и про оторванный карниз. История с костюмом черта — из биографии мужа, а про коварную букву — дочкина.
— Планируете ли вы стать писателем на полную ставку? Было бы вам страшно бросить привычную карьеру в пользу литературной деятельности?
— Вы знаете, когда я училась в институте, нам часто говорили, что юридическая профессия — не женская. Что слишком тяжело её совмещать с семьёй. Не верила, конечно. Это у других не получается, а у меня-то получится! Но чем выше поднималась по карьерной лестнице, тем больше становилась ответственность и нагрузка и тем меньше оставалось времени и сил на близких. В один момент пришло понимание — что-то идёт не так. Сложная беременность, которую я до последнего пыталась совмещать с работой, обернулась трагедией: преждевременные роды, сын с тяжелейшими патологиями, и его смерть в стационаре. Я не смогла больше работать. Очень долго с мужем склеивали себя по частям, сменили место жительства. Третья беременность оказалось тоже очень сложной. Почти все 9 месяцев на сохранении. Работу пришлось бросить ещё тогда. И я начала писать «Тайну Великой Тартарии». Муж сказал: «Я в тебя верю», и это были самые важные слова. На юридическую стезю так больше не вернулась.
— Чем мир сетевой литературы отличается от мира «бумаги»?
— Это все-таки два разных мира. Разные читатели, разные жанры в их фаворе, разные принципы продвижения. Что-то можно применить в мире «бумаги», что-то нет. Но мир сетевой литературы более динамичен. Очень много талантливых авторов. Здорово, что издательства всерьёз стали обращать внимания на сетевые публикации и у авторов появился шанс изменить что-то в своей жизни.
— Что вы почувствовали, узнав, что вскоре ваша книга впервые будет опубликована на бумаге? Рады ли вы, что это именно «Дом с панорамными окнами»?
— Я до последнего момента сомневалась. Я и сейчас ещё не до конца верю, хотя всё говорит о том, что это произошло. Конечно, это огромная радость. Но и огромное волнение — как сложится судьба книги, понравится ли она читателям. Я очень рада, что «Дом с панорамными окнами» опубликован первым. Он это заслужил. Ведь истории, в него вошедшие, прошли через многие конкурсы, я на них оттачивала мастерство, я экспериментировала с новым для себя жанром — мистики, триллера и хоррора. Я училась открываться перед читателем. Я искала себя. Даже, наверно, можно сказать, что вместе с этими историями я рождалась как писатель.
— Какие ещё ваши книги вам хотелось бы увидеть офлайн? А какие выйдут?
— Я амбициозна — хочу публикации всех книг))) На счёт второй части вопроса — пока сохраню интригу. Переговоры ведутся по многим направлениям, в отношении всех рукописей. Здесь я в надёжных руках: по итогам моего участия в конкурсе «Новая детская книга» в 2018-м году мне было предложено сотрудничество с литературным агентством «Банке, Гумен и Смирнова», поэтому я целиком полагаюсь на их опыт и мнение. Мне кажется, мы сможем свернуть горы вместе.
— Сейчас вы работаете над новым триллером «Деменция». Расскажите о нем подробнее, дайте читательский тизер. О чем будет роман?
— Я, как Голлум, сейчас начну шептать: «моя прелессссть!» Этой историей я заразилась еще в 2014-м, когда собирала материал для «Тайны Великой Тартарии». Тогда я сделала ставку на монографии историков-славистов XIX века, на работы Ломоносова, Татищева по истории России. На этнографический материал. Больше всего меня интересовали заговоры, формулы их формирования. Мне попалась работа Всеволода Миллера, в которой проводилась параллель между славянскими и ассирийскими заговорами. В том числе там упоминался миф о том, почему богиня Мара (она же Морена, Марена) возненавидела род человеческий, наслав на нашу землю зиму лютую. Легенда жила во мне очень долго, пока не родилась эта история, история о молодой рок-певице, в которую вселился дух древней богини («вселился» — не совсем то, но, чтобы избежать спойлеров, пусть будет «вселился»). Получается история преодоления, поиска веры и новой опоры, и она немного связана с «Альтератами», более того, Лера Ушакова даже встретится в одном из эпизодов с главной героиней. Отсюда название — «dementia» по-латыни означает «безумие». Слоганом для романа стала фраза «Где граница твоего безумия?».
В книге много музыки, я уже сделала текст «самой-самой» песни (получился эквиметрический перевод песни немецкой рок-группы), и я очень благодарна за консультации питерской рок-группе «Тартария», помогавшей записывать саундтрек к буктрейлеру на Вершителей, много истории и археологии, спасибо Виктору Вахонееву — заместителю директора по научной работе Черноморского Фонда подводных исследований. Знаете, меня ещё беспокоит вопрос о названии этой истории — оставить русскую транскрипцию или использовать латинскую. В своей группе ВКонтакте спрашивала читателей. Голоса разделились: старшее поколение за латинское (оно их меньше пугает), молодёжь — за русское (оно их больше пугает). Но то, что оно не оставляет равнодушным, меня уже радует. Надеюсь завершить историю весной.
В книге много музыки, я уже сделала текст «самой-самой» песни (получился эквиметрический перевод песни немецкой рок-группы), и я очень благодарна за консультации питерской рок-группе «Тартария», помогавшей записывать саундтрек к буктрейлеру на Вершителей, много истории и археологии, спасибо Виктору Вахонееву — заместителю директора по научной работе Черноморского Фонда подводных исследований. Знаете, меня ещё беспокоит вопрос о названии этой истории — оставить русскую транскрипцию или использовать латинскую. В своей группе ВКонтакте спрашивала читателей. Голоса разделились: старшее поколение за латинское (оно их меньше пугает), молодёжь — за русское (оно их больше пугает). Но то, что оно не оставляет равнодушным, меня уже радует. Надеюсь завершить историю весной.
Евгения Кретова
Победитель 1 сезона премии «Электронная буква»
в номинации «Малая проза»
в номинации «Малая проза»
Была ли данная статья полезна для Вас?
Читайте также: